Еще в период Хейан (794 – 1185 гг.) верховая езда рассматривалась как аристократическое искусство. Со временем, однако, она утратила для придворной знати (куге) свою привлекательность, становясь настолько презренной и недостойной, что в 1159 г. офицер, командующий охранниками Внешнего Дворца не смог даже правильно оседлать лошадь, вызвав своими неуклюжими попытками смех окружавших его провинциальных вассалов-самураев. Этот случай отмечен в императорской хронике с печально-сокрушенными комментариями. Зато уже на самых ранних периодах известной истории в поместье самурая (или в центральную резиденцию клана, к которому он принадлежал) обязательно входило несколько больших конюшен, а также были отведены специальные территории для тренировки и выращивания лошадей.
На сегодняшний день довольно трудно точно определить, когда и где появилась в Японии первая лошадь. На этот счет существует множество мнений, почти за каждым из которых стоит авторитет маститого исследователя. Но, как бы там ни было, а лошадь японского «конного рыцаря» представляла собой типичного азиатского пони, подобного тому, которым пользовались китайцы и корейцы, равно как и монгольские всадники, как известно, «рождавшиеся в седле» и проводившие свои жизни на лошадях и вместе с ними. Японская порода, вероятнее всего, являлась результатом скрещивания нескольких континентальных пород, поскольку эти боевые животные часто упоминаются в списках королевских даров, которыми обменивались китайские и японские императоры. Со временем разведение лошадей превратилось в специализацию некоторых кланов, у каждого из которых был собственный ревностно охраняемый метод.
Наибольшую славу по всей стране снискали лошади, выращенные кланом Намбу. Эти животные были явно меньше своих европейских и арабских родственников (на некоторых иллюстрациях лошадь выглядит настоящим карликом под воином в массивных доспехах), но отличались завидной силой, удивительной скоростью и способностью выполнять самые сложные маневры. Правда, бытует мнение, что они были «крайне дурного нрава»: опытная рука должна была постоянно контролировать их темперамент, а особенно – в пылу жаркой битвы. Таким образом, самураям, как и знаменитым монгольским всадникам, приходилось быть весьма умелыми в управлении своими лошадьми.
Передвигаясь верхом, всадники обычно надевал и специальный тип доспехов (ума-йорои), более легкие и функциональные, нежели те, что появились в XVII столетии, когда, в связи с установлением кланом Токугава насильственного мира, защитная амуниция стала выполнять декоративные функции. В основном это были те же доспехи, что носили и пешие самураи, но с дополнительными элементами, как, например, специфическая накидка (хоро), более высокие щитки для голеней (суне-ате) и удлиненные набедренные пластины (хайдате) для защиты конного самурая, являвшегося превосходной мишенью для метательных копий и стрел противника.
В отличие от скакунов европейских средневековых рыцарей, сам конь самурая не был чрезмерно перегружен защитной амуницией. Голову его обычно закрывала маска из железа, стали или лакированной кожи, повторявшая очертания головы животного или изображавшая мифических чудовищ. Доспехи для корпуса представляли собой маленькие пластины уплотненной или лакированной кожи, нашитые на ткань. Боковые полы, свешивавшиеся из-под седла, шились из того же материала и покрывались позолотой. Накрупник, закрывавший заднюю часть лошади, обычно имел четырехугольную форму.
Управлять конем и контролировать его своенравный характер наезднику
помогали разнообразные типы намордников, уздечек (кутсува), нащечных
пластин (кангама-ита), носовых ремней (ханагава) и вожжей
(кутсу-вазура). Вожжи, изготовленные из шелковых или хлопковых шнуров,
обычно покрывались обильным орнаментом и украшались кисточками
(атсу-буса), имевшими ритуальный характер. Седло с многочисленными
ремнями (кура-но-баджу), мягкой прокладкой и подпругой (харуби) было
высоким, причем передняя и задняя части его поднимались под прямыми
углами над сиденьем (кура-тсубо).
С седла свешивались
стремена (абуми, батто), которые в древние времена имели форму обуви и
довольно длинные железные застежки стременных ремней. Некоторые виды
таких древних стремян были снабжены даже специальными отверстиями в
нижней пластине для стока воды, которая могла накопиться в них после
переправы через реку. В то же время более поздние версии уже были
лишены боковых пластин и длинной нижней части, на которой могла
уместиться вся ступня всадника. Их, как правило, изготовляли полностью
из железа или из заключенного в железные рамки дерева. Гибкий стек, или
хлыст (мучи), завершал боевое обмундирование конного самурая.
Многие тома написаны об искусстве верховой езды, известном как «джобаджитсу», если речь идет о верховой езде на суше, и «суиеиджитсу» или «суибаджитсу», если имеется в виду верховая езда в воде или пересечение верхом водных преград. Среди подобных исследований особой известностью пользуется трактат, написанный Хитоми Сенсаи Мунетсугу в 1613 г. Техники, рассмотренные в этой и других работах, охватывают широкий спектр применения конницы, от массовых действий кавалерии и до индивидуальных маневров.
Техники первой группы обычно рассматриваются как составная часть искусства широкомасштабных военных действий, подробный разбор которых выходит за рамки моей статьи. Что же касается техник второй группы, то они не нашли своего детального отражения в большинстве трактатов по искусству индивидуального боя, поэтому информация, которую нам удалось собрать, основывается, главным образом, на впечатлениях западных исследователей, имевших возможности наблюдать японских кавалеристов в действии.
Так, например, Франческо Карлетти, писал, что самураи обычно взбирались на лошадь с правой стороны, опираясь на пятку, а не подаваясь вперед, как это было принято в Средневековой Европе. Он же сообщает, что всадник держал вожжи обеими руками до самого момента непосредственного сближения с противником и только тогда забрасывал их на специальные кольца или крючки, расположенные на нагруднике, и продолжал управлять конем ногами (а также наклонами туловища в нужном направлении).
Конный самурай обычно продвигался к вражеским оборонительным линиям, постоянно меняя направление, чем чрезвычайно усложнял задачу лучников противника поразить его, и сам при этом непрерывно выпускал стрелы в неприятеля. Оказавшись в непосредственной близости от врага, он начинал действовать копьем или длинным мечом, бросаясь от одной группы противников к другой или вступая в схватку один на один с таким же верховым самураем, как и он сам. В подобных противостояниях оба всадника максимально использовали возможности своих скакунов, извлекая выгоды из их мобильности и отличной координированности движений. При этом лошадь могла быть настолько чуткой к командам хозяина, что, казалось, действовала самостоятельно! Инстинктивно, в полной синхронности с движениями наездника, она, приседая (и часто самостоятельно выбирая для этого момент) перед атакующим броском, поднимаясь на дыбы, чтобы дать своему наезднику возможность нанести удар сверху, или бросаясь вперед как хищник на охоте. В ночное время лошадь можно было использовать для бесшумного проникновения на территорию врага, предварительно обмотав копыта тканью и навесив лошади на морду специальный мешок (баи). Кроме того, лошадей специально тренировали в преодолении рек и озер, которыми так богата Япония. Техники верховой езды в воде развивались и совершенствовались в прудах по соседству с конными площадками, окружавшими жилища представителей основных военных кланов.
Искусство верховой езды оказало существенное влияние на все искусство войны в целом не только потому, что представляло собой отдельную военную специализацию, но также и благодаря тому, что его применение было основано на стратегической взаимосвязи всех других боевых искусств. Всадник, сражавшийся с другим всадником, и наездник, бившийся с пешими воинами, применяли техники стрельбы из лука, владения мечом, копьем и даже навыки безоружного боя. Конный самурай, другими словами, пользовался всеми методами военного искусства, специально приспособленными к его положению на движущемся скакуне. Стрельба из лука из седла, как указывалось выше, была весьма распространенной подспециализацией искусства стрельбы из лука вообще (кюджитсу). Специальные техники владения копьем также были разработаны для использования преимуществ положения всадника, сражавшегося как с другим конным воином, так и с пешим противником. Особого вида длинный меч (нодачи), равно как и тяжелый меч европейских рыцарей, также был особым образом адаптирован для использования всадниками в соответствии с требованиями техник искусства фехтования (кенджитсу) как против конного противника, так и против пеших солдат, обычно захватывавших наездников в плотное кольцо.
Как и в Средневековой Европе, против всадника пехотинцы применяли копья с крючьями и (или) алебарды для того, чтобы стащить конного рыцаря из седла и добить его уже на земле. На вооружении пехотинцев были и специализированные техники боя без оружия против всадников, направленные на то, чтобы вырвать воина из седла. Кстати, в летописях начальных этапов феодального периода существует множество иллюстрированных свидетельств того, что сами лошади являлись мишенями для копий и стрел противника, пытавшегося таким образом лишить всадника средства передвижения и поставить его в равные с собой условия.
Боевые действия верхом перестали быть определяющим фактором сражений в Японии значительно раньше, чем это случилось в Европе. Вспомним, что еще в 1940 г. танковые дивизии германской армии пытались сдержать польские кавалеристы. В войсках СССР в ту же эпоху вовсю применяли лошадей, вспомним, хотя бы знаменитые казачьи дивизии с красными лентами через плечо и надписями на них: «Дон - Берлин». В Японии же возможность использования лошадей была относительно невелика, даже для самураев высших рангов в феодальный период. Причиной тому были непомерно высокая стоимость их разведения и содержания, но главное – японский рельеф местности, с его то и дело встречающимися островами, болотами, затопленными рисовыми полями, холмами и горными цепями. Все это, согласимся, не слишком подходит для развертывания кавалерии, что было обычным для Центральной Азии, Западной и Восточной Европы, Северной Африки и Ближнего Востока.
Более того, установление эпохи насильственного мира и отсутствие широкомасштабных военных кампаний практически полностью уничтожили искусство верховой езды, отведя ему лишь незначительную церемониальную роль как напоминанию о былой славе и значимости на древних полях сражений. Оно осталось волнующим элементом программы некоторых торжеств, например, в Ябусаме; на лошадях продолжали совершаться охотничьи экспедиции и травля собак на закрытых аренах. Всадники по-прежнему сопровождали официальные кортежи провинциальных помещиков, когда те направлялись в Эдо и обратно, однако число лошадей, которых мог содержать каждый из них, было строго ограничено кланом Токугава во имя сохранения эффективного военного и политического контроля. Так что, к тому времени, когда Япония вступила в современную эру, ее благородные скакуны стали лишь достоянием истории…
Источники:
Anderson L.J. “Japanese armory”. Harrisburg, USA, 1968.
Burger S. Die japanische Kunst des Krieges. Munchen, 1897.
Holmberg A. Cavalry of the Japanese emperors. New York, 1996.
Schachermeyr D.-F. Die Militärkräfte des Imperiumes Japans. Wien, 1938.
Stone G.C. The big dictionary of the weapon and armor of the Japanese army since ancient times up to now. Boston, 1956.
Лебедев А. Р. «История японских доспехов. Путь совершенствования». Москва, 1988.
Рати О. и Устбрук А. «Секреты самураев». Ростов-на-Дону, 2000.
